твой сумасшедший и пьяный май
if you want me to stay for the rest of my life
you got me
you got me
you got me
you got me
За окном – уже привычная, но только теперь в кои-то веки уютная зимняя темнота. Я не тону в ней, поскольку нахожусь по другую сторону оконной рамы, и здесь – на моей стороне – остались в комнате свечи и маленькие гирлянды, раскиданные по столу; остались конфеты, сумки, телефоны и пакеты с подарками на мягких диванах.
На небольшой, чуть потертой кухне с высокими потолками горит приглушенный свет. Я стою, облокотившись бедром о кухонную тумбу, сложив руки на груди и наблюдаю. Нет. Я – любуюсь.
Где-то неподалёку лежит телефон Кристины, и из его динамиков звучит the middle of the night. Напротив меня Аня и Ира моют тарелки и подпевают вполголоса. Я не могу сдержать улыбки и прибляю музыке громкость. Они оборачиваются, смеются, забывают про недомытые бокалы и начинают танцевать под эту классную песню с ещё слегка влажными тарелками в руках. Ира спохватывается первой, хлопает Аню по бедру, заставляя спрятать посуду, и шутливо ругает за невыключенную воду. Выключает её сама – бокалы так и остаются без внимания, – и мимолетно треплет Аню по её черному каре. Её собственные рыжие волосы едва ощутимо светятся благодаря тусклой жёлтой лампе. Они обе прикрывают глаза и танцуют, танцуют, танцуют, словно за пределами этой квартиры нет никого, кроме нас; словно мы – главные герои отличного, но, конечно же, не кассового фильма про дружбу.
В какой-то момент их фигуры становятся размытыми из-за слез, которые скапливаются у меня на глазах, цепляются за ресницы и торопливо бегут по щекам.
Ни Ира ни Аня не видят этого, увлеченные мелодией, но вот в кухню входит Кристина, замирает на мгновение в дверном проёме, окидывает их взглядом – она улыбается и смотрит непривычно нежным для неё взглядом – смеётся, а затем встречается взглядом со мной и – улыбается ещё теплее.
Она подходит ко мне, щутливо толкает моё бедро своим, а потом вдруг обнимает и утыкается лбом мне в плечо. Она вполголоса говорит мне, что очень хочет, чтобы через десять лет мы вспомнили этот момент. Момент, в котором мы все были счастливы – добавляет она, и количество моих слёз, о которых она не сказала ни слова, увеличивается вдвое от её собственных слов и действий, потому что моё глупое, дурацкое маленькое сердце, рассчитанное на колкости и сарказм просто не выдерживает такого количества любви, захлестывающей меня с головой.
Алкоголя во мне – ни капли, зато любви – через край.
Мы с Кристиной молча смотрим на наших танцующих девочек, и я знаю, что она чувствует то же, что и я.
Ира и Аня танцуют, танцуют и танцуют, потому что песня все продолжает играть – она растягивается на целую вечность, на прошлое, настоящее и будущее; она будет звучать сквозь моря, сквозь небо и миры. Всегда. Везде.
Если бы это был фильм, то после этой сцены пошли бы титры.
