#35

[graalalli]

No permanent address
кто: джессика и тэён
сколько: драббл ~780 слов
как: g, ау, фем, своеобразная романтика, повседневность

читать на фикбуке

читать здесь

У Тэён нет постоянного адреса, нет постоянного номера или электронной почты.

У Тэён есть только новый красивый полароид, на который она еженедельно тратит почти все свои деньги, и большой потертый ранец.

У нее нет адреса, телефона – ничего, что могло бы привязать ее к какому-то месту.
Ей нельзя позвонить, написать, к ней нельзя куда-то прийти в любой момент.

Нельзя, но Джессике бы очень хотелось.

Она постоянно видит Тэён из своего магазина. Иногда Тэён даже заглядывает внутрь – зимой, чтобы согреться.

Джессике бы хотелось согревать ее, обнимая.

Но она может только предложить ей чашку горячего чая и красивый набор для скрапбукинга.

Тэён расплачивается мятыми купюрами и пристраивается здесь же, за стойкой, на Джессику почти не обращая внимания. Уходит она так же – только коротко кивает на прощание. Ее волосы цвета персиков, рассыпанных по осенней листве, спадают ей на лицо, закрывая Тэён от Джессики, когда та тянется к ней – сказать хоть что-нибудь, имя спросить, плеча коснуться, пальцев холодных, дрожащих, тоненьких, словно стебельки первых цветов.


В следующий раз она заглядывает совсем нерешительно, у нее за плечами все тот же огромный ранец, а на шее – полароид.
– У вас перерыв? – спрашивает, проскальзывая внутрь.
– Мы сегодня без перерывов, – улыбается Джессика.
(– Для тебя здесь открыто всегда.)

Тэён кивает. Она ходит по магазинчику долго, вдумчиво рассматривает все, что попадается ей на глаза, а потом переводит почти растерянный взгляд на Джессику, протягивая ей несколько наборов для декорирования.
– Как они называются?
Джессика рассматривает ее ладони, тонкие линии жизни и любви, аккуратные ноготки. Отвечает:
– Чуждый условностям; по пляжу босиком; здравствуй, сегодня.
Она берет последний набор, едва касаясь руки Тэён – та прячет ладонь в карман пальто.

– Праздник жизни.
– Его не нужно, – качает головой Тэён почти расстроенно. – Остальные я возьму.

– У нас скоро будет завоз, – начинает Джессика, ища сдачу, – я могла бы позвонить вам, когда это случится, если вы оставите номер.
Тэён забирает у нее деньги и снова пристраивается за стойкой, старательно разобранной Джессикой к ее приходу.
– Не стоит, – улыбка у Тэён красивая, но какая-то неживая, – я зайду через неделю сама.
Джессика кивает.


Тэён заходит на следующей неделе, и через неделю тоже заглядывает – Джессика меняет все свои ночные смены на вечерние и сидит возле Тэён, когда та в очередной раз пристраивается за стойкой, словно маленькая пугливая пташка.
Тэён покупает разные мелочи, возится с ними, не выходя из магазинчика, и никогда не говорит с Джессикой ни о чем, кроме покупок.

Джессика смотрит на нее, тянется к ней раз за разом, но так и не набирается – то ли смелости, то ли нужной доли отчаяния внутри.

Неделя, еще одна, снова, месяц, второй, третий.

Летом Тэён меняет пальто на платьице, и Джессике кружит голову явно не духота в магазинчике.
Она касается ее обнаженных хрупких плеч, когда Тэён засыпает за стойкой поздно вечером. Джессика смотрит на нее, чуть улыбаясь, и думает, что если касаться ее плеч – это не уют, то уюта в этом мире нет вовсе.

Осенью Тэён взъерошенная, но почти счастливая – Джессика уверена, что видит, как в ее глазах загораются звезды. В волосах у Тэён опавшие листья – Джессика замечает это не сразу, потому что они сливаются с мягкими волнистыми прядками.

Когда Джессика протягивает руку, огоньки во взгляде Тэён гаснут, и Джессика видит там страх.
А потом Тэён улыбается почти по-настоящему, говорит:
– Простите, иногда я бываю такой трусихой.
И позволяет снять несколько запутавшихся в волосах листов.
(– Знала бы ты, какой трусихой бываю я.)

Джессика целует ее коротко, неосторожно и почти испуганно.
Звезды в глазах Тэён зажигаются с новой силой. Она опирается о стойку, спрашивает:
– У вас остался еще, ну, тот…. Праздник жизни?
– Остался, – кивает Джессика.
– Я возьму себе один.

Пока Джессика идет к кассе, Тэён кричит ей из глубины стеллажей, что возьмет себе еще один – по той же цене.
Хорошо, отвечает ей Джессика. Хорошо.
Хорошо.

На прощание Тэён целует ее сама – мажет со своей высоты по скулам, а затем по губам, мягко, вкусно, почти невесомо и бесконечно приятно.


В свою утреннюю смену на следующий день Джессика находит на столе альбом, полный полароидных фотографий – там школы, там дети, там ее магазинчик и сама Джессика, стоит, склонившись над книжкой за своей стойкой, там осень, весна и лето, там реки, мосты и дворовые коты. Каждая страница альбома отделана по своему, на них стикеры, бумажные цветы и элементы уже знакомых Джессике наборов для декорирования. На каждой – свои надписи и рисунки.

На последней странице фотография улыбающейся – по-настоящему, без всяких «почти» – Тэён и не открытый набор. Джессика всматривается в него, читает на этикетке название – «на счастье».

У Тэён нет адреса, телефона – ничего, что могло бы привязать ее к какому-то месту.
Ей нельзя позвонить, написать, к ней нельзя куда-то прийти в любой момент.

Нельзя, но Джессике бы очень хотелось.

Из магазина она увольняется через месяц.

Тэён туда больше не приходит. У нее нет и не было ничего, что могло бы привязать ее к какому-то месту. И привязываться к человеку она не хотела тоже.